Да, самое интересное! Младший сын Владимира и Гиты был… Юрий Долгорукий, легендарный основатель Москвы. Через него генеалогическая цепочка ведёт от короля Гарольда к Александру Невскому и славным московским князьям, в том числе к Дмитрию Донскому. Его дети и внуки породнились со шведскими, норвежскими и византийскими королями и императорами.
Почему-то считается, что Пётр Великий первым прорубил «окно в Европу». Но за семьсот лет до него не нужны были ни окна, ни двери – Европа и Россия были практически одним огромным феодальным пространством. Но потом история распорядилась по-своему, и Россия отгородилась от внешнего мира глухой стеной. Естественно, пришлось рубить.
Хорошо, что стена была деревянной. «Железный занавес» вновь разделит эти два мира двести лет спустя…
Но это уже совсем другая история. Новая.
P.S. Замечательная по напевности и экспрессии баллада Алексея Толстого «Три побоища», к сожалению, лишь с большой натяжкой может быть названа исторической – и то потому, что героями там являются исторические личности. Поэт смешал воедино три битвы, происходившие в разное время и в разных странах. В результате, Елизавета оплакивает своего супруга Гарольда вместе с племянницей Гитой, рыдающей по отцу, причем обе они для удобства повествования находятся в Киеве. Хотя строчка «рыдает Гаральдовна Гида» почему-то стала чуть ли не хрестоматийной…
Защитник рубежей России
Его имя известно далеко за пределами нашей Родины. Свидетельство тому – многочисленные храмы, посвященные покровителю воинов, святому Александру Невскому. Наиболее известные из них: Патриарший собор в Софии, кафедральный собор в Таллинне, храм в Тбилиси. Эти храмы – залог дружбы русского народа-освободителя с братскими народами.
Нетленные мощи благоверного князя были открыты, по видению, пред Куликовской битвой в 1380 году. А 30 августа 1721 года Петр I, после продолжительной и изнурительной войны со шведами, заключил Ништадский мир. Этот день решено было освятить перенесением мощей благоверного князя Александра Невского из Владимира в новую северную столицу, Санкт-Петербург, в специально построенный Троицкий собор Александро-Невской лавры.
За что же Александр, второй сын переяславского князя, удостоился всех этих почестей?
– Как за что? – воскликнет знакомый с русской историей читатель. – За то, что разбил на Чудском озере «псов-рыцарей» и не дал им захватить русские земли! Об этом даже фильм сняли…
Сняли, сняли. Но не документальный же! И за одну победу, пусть и громкую, князя-полководца не стали бы причислять к лику святых, строить в его честь лавры и храмы и учреждать орден его имени. В жизни Александра Ярославовича было много деяний, помимо «Ледового побоища», о которых, к сожалению, почти забыли.
Однако обо всем по порядку.
В мае 1220 года у переславского князя (позже великого князя киевского и владимирского) Ярослава Всеволодовича и его супруги, урожденной княжны Торопецкой, родился второй сын – Александр. Ему было пять лет, когда его отец «учинил сыновьям княжеский постриг» – то есть совершил над ними в Спасо-Преображенском соборе обряд посвящения в воины.
Еще через пять лет Новгородская республика, порядком притомившись от внутренних «разборок», призвала Ярослава Всеволодовича на княжение, но тот пробыл в Новгороде лишь две недели, после чего своею властью посадил на новгородский престол обоих сыновей – Фёдора и Александра.
Однако три года спустя Фёдор умер, и Александр остался старшим наследником своего батюшки. В качестве боевого крещения юный князь принял участие в походе под отцовским стягом на Дерпт, захваченный ливонцами, и в 1234 году праздновал свою первую победу в битве на реке Омовже.
С шестнадцати лет Александр становится практически самостоятельным князем: его отец сел на киевский престол. Вместе с независимостью от отца молодой князь получил целый ворох запутанных внешнеполитических проблем: соседи Новгородской земли давным-давно пытались подчинить себе вольнолюбивый город, правда, без особого успеха. Но после разорения Северо-Восточной Руси монголами, которые к тому же зимой 1237/1238 годов взяли Торжок после двухнедельной осады и самую малость не дошли до Новгорода, западные соседи Новгородской земли практически одновременно развернули наступательные действия.
Александр к этому времени был уже женат на дочери Брячислава Полоцкого, княжне Александре, и даже успел стать отцом первенца – Василия. Увы, год рождения княжича ознаменовался не слишком радостными для новгородцев и их князя событиями. Немцы подступили почти вплотную к Пскову, а шведы двинулись на Новгород, который, правда, был предусмотрительно укреплен по приказу Александра.
Согласно русским летописям, во главе шведского войска был сам зять короля, ярла Биргера, который прислал новгородскому князю гордое и надменное послание:
«Если можешь, сопротивляйся, знай, что я уже здесь и пленю землю твою».
По Неве Биргер хотел плыть в Ладожское озеро, занять Ладогу и отсюда уже по Волхову идти к Новгороду.
Сказать, что Александру не понравился тон письма и намерения его автора – значит ничего не сказать. Со сравнительно небольшой дружиною новгородцев и ладожан князь белой июльской ночью 1240 года врасплох напал на шведов, когда они остановились лагерем для отдыха при устье реки Ижоры, на Неве, и нанёс им полное поражение. Шведы бежали на свои корабли и в ту же ночь все уплыли вниз по реке.
Эта ночная сеча вошла в историю под названием «Невская битва». Сам сражаясь в первых рядах, Александр «неверному кралю их (Биргеру) возложил остриём меча печать на челе». Победа в этой битве продемонстрировала военный талант и ум Александра, а также навечно закрепила за ним имя Невского, с которым он и вошел в историю.
Ведь действительно, знаменитая битва, о которой фильмы снимают и книги пишут, произошла на Чудском озере, и логичнее было бы именовать славного победителя Александром Чудским. Но почему-то мало кто задумывается над тем, каким образом герои получают свои имена.
Церковные хроники уделяют этой битве куда больше внимания. В них, в частности, сказано, что «…множество кораблей подошло к Неве под командованием ярла Биргера, покуда Александр долго молился в храме Святой Софии и был благословлен архиепископом Спиридоном на брань сию… Выйдя из храма, Александр укрепил дружину исполненными веры словами: „Не в силе Бог, а в правде. Иные – с оружием, иные – на конях, а мы Имя Господа Бога нашего призовем!“ И было чудное предзнаменование: стоявший в морском дозоре воин видел на рассвете 15 июля ладью, плывущую по морю, и на ней святых мучеников Бориса и Глеба, в одеждах багряных. Александр, ободренный, мужественно повел с молитвой дружину… И была сеча великая с латинянами, и перебил их бесчисленное множество».
Впечатление от победы было тем сильнее, что она произошла в тяжелую годину невзгод в остальной Руси. Традиционно считают, что сражение 1240 года предотвратило потерю Русью берегов Финского залива, остановило шведскую агрессию на новгородско-псковские земли. В Новгороде долго помнили Ледовое побоище немцев: вместе с Невской победой над шведами, оно еще в 16 веке вспоминалось на ектениях по всем новгородским церквам.
Так что Александр – теперь уже Невский – отвел от Новгорода серьезнейшую опасность. Но благодарность никогда не была отличительной чертой новгородцев. В том же году они разругались с собственным спасителем, и тот был вынужден уехать из Новгорода и стать князем в Переславле-Залесском, как решил его отец. В принципе, Александра это тогда устраивало: по характеру он отнюдь не был агрессивен и оборону предпочитал нападению, а на Переславль пока никто нападать не собирался.
Увы, этого никак нельзя было сказать об оставленном им Новгороде: на вольнолюбивый город надвигались ливонские немцы. Рыцари осадили Псков и вскоре взяли его, воспользовавшись предательством среди осаждённых. В город были посажены два немецких фогта, что стало беспрецедентным случаем в истории ливонско-новгородских конфликтов.
Положение между тем ухудшалось с каждым днем: ливонцы завоевали и обложили немалой данью одну из пяти новгородских областей, примыкавших к Финскому заливу – Водь, населенную довольно многочисленным тогда народом угро-финского происхождения. Настолько многочисленным, что им заинтересовались европейские государства, называвшие эту область Ватландией и начавшие усиленное распространение там христианства, для чего Папа Рисский даже назначил особого епископа.
В завоеванной области была построена крепость Копорье (одновременно ливонцы взяли и разорили город Тёсов и земли по реке Луге), после чего начались систематические нападения на новгородских купцов всего лишь в тридцати верстах от Новгорода. Удар был нанесен по самому чувствительному месту вольнолюбивой республики – ее кошельку, посему новгородцы воззвали о помощи и попросили у Киева… правильно, князя.
